Храмовый комплекс Пермогорья

Решил ненадолго прервать нить повествований о похождениях Тёмной Стали в костромских дебрях и, отложив описания приключений бездорожно-походного формата последних двух лет, поведать о не менее увлекательно-масштабном путешествии 2016 года. Точнее об одной из точек маршрута, в лице двух памятников культового зодчества — деревянной да каменной церквях, доживающих свой век среди «куста» бывших вологодских деревень, раскинувшихся на крутом, обрывистом берегу Северной Двины.

Деревня Большая. Придворные места. Тропинка, ведущая за околицу.

В те годы я ещё не был увлечён жилой застройкой села, потому акцентом в поездках становились памятники архитектуры. Вот и здесь, целью изучения стал исключительно комплекс двух церквей. Подготавливая материал, понял, что вдаваться в подробности и описывать то, что до меня написали сотни раз, не имеет смысла. Статей, репортажей и обычных заметок о Пермогорье в сети предостаточно. Тем не менее, вопреки сотням притч о здешних памятниках, в основном писанных под копирку, удалось найти новое, раннее никем не сказанное. В нынешних вопросах изучения нашего прошлого и истории современные «обозреватели старины» упускают огромный пласт знаний, полученных путём научного подхода в работе. А ведь достаточно совместить новые, как пример, архивные открытия, с исследовательским трудом советского времени.

Паркуемся на ул. Павлина Виноградова в д. Большая, что в 20 км от с. Красноборска, Архангельской обл.

Итак, на дворе сентябрь две тысячи шестнадцатого года; время всего полдень, но небосвод хмурый, неприветливый. Хоть и считаю такую погоду наиболее подходящей для посещения заброшенных мест, однако для съёмки деревянной архитектуры она определённо не подходит, тем более во время дождя. Посему представить «деревяну клеть» во всей красе не задалось.

То был второй день путешествия. За плечами более 1000 км пути, множество достопримечательностей Костромской, Вологодской и Архангельской областей: живые и брошенные храмы вдоль реки Унжи; Великий Устюг и окрестности; промышленный Котлас с сумасшедшей ж/д развязкой; паромная переправа и потрясающей красоты величественные церкви Сольвычегодска, а впереди главная цель — деревянный шатровый храм в Верхней Уфтюге. Обзорные посты (обо всём по чуть-чуть) написаны давно: «На Сольвычегодск. часть 1-я», «Вдоль Двины и Вычегды. часть 2-я»,«Хмурый Север. часть 3-я»

Каменная да деревянная церкви Пермогорья.

В разное время под именем «пермь» понимались разные территории. Согласно письменным источникам Средневековья, существовало девять территорий, которые именовались пермскими: Пермь Великая, Пермь Вычегодская, Мезенская Пермь, Колоперемь и др. В XI—XIII вв. упоминается Пермская волость на Северной Двине. К концу XII века она уже находится в орбите влияния Руси — поделена между Ростово-Суздальским княжеством и Новгородскими землями. В XVII веке среди волостей Великоустюжского уезда называется волость Пермогорская, располагавшаяся в верховьях Северной Двины. Центром её был погост Пермские Горы, или Пермогорье.

Пермогорская волость считалась одной из самых крупных в губернии. В кон. XIX века здешний приход с четырьмя тысячами прихожан был самым многочисленным в округе.

Местные краеведы относят первое упоминание о Пермогорье к 1397 г. Очевидно, беря за основу «Двинскую уставную грамоту» тех лет, в которой упоминаются устюжские наместники вл. кн. Московского. Это означало, что дань с «пермские месты устюгские» стала поступать в Москву. А «пермские люди» никто иные, как представители финно-угорского населения — «чудь заволчская»

Каменная Воскресенская церковь, с двумя престолами, строилась в 1748-1752 гг.. Колокольня построена в 1762 г. Зь и далее привожу данные «Церковно-исторического и статистического описания церквей Сольвычегодского уезда Вологодской епархии» за 1854 г. и «Статистических сведениях о бывшей Великоустюжской епархии» за 1872 г.

Нижневычегодские племена, заселявшие в то время Пермогорье, каждое во главе с предводителем "князьком" небольшими островками жили среди лесов и рек. В главном поселении Пермогорья – Кулиге – князьком был Драк. С приходом русских имя его было изменено с окончанием на -ан, и для простоты обращения князька стали звать Дракованом, а поселение, где он жил, – Дракованной Кулигой (8 км от Пермогорья). Именно оттуда в 1968 г. в МДЗ «Малые Корелы» была перевезена древнейшая (кон. XVI - нач. XVII вв..) из сохранившихся деревянная колокольня.

Заходим в каменную церковь. Внутри откровенная пустота и скука. Интерьер утрачен полностью.

Тема заселения и расселения края угро-финнами и славянами вкратце раскрыта. Теперь можно перейти к чисто русским повестям, связанными со здешними местами. Одним из самых значительных событий 2-й пол. XVII века был раскол в Русской православной церкви, ставший причиной религиозного раскола в самом обществе.

Воскресенская двухэтажная церковь стала главным храмом села. Тёплый храм (он же зимний, на первом этаже) освящён 1762 года, во имя Рождества Христова.

Старообрядчество на Русском Севере имело мощную базу. Непререкаемым авторитетом здесь пользовался Соловецкий монастырь. К тому же северный крестьянин столетиями воспитывался в духе личной свободы, независимости. Любая власть воспринималась им как ограничение свободы, а Никоновская реформа проводилась как государственная политика. Всё это привело к бурному распространению старообрядчества и на Северной Двине.

Первое упоминание о сторонниках «старой веры» в регионе Верхнего Подвинья относится к 1686 году. Тогда было установлено, что в Нижнем конце Пермогорской волости проживала семья некого Матвея Аввакумова. Священники Иван и Григорий на допросе показали, что «Матюшка Аввакумов з братьями – роскольщики: к церкви Божии не ходят и на исповеди … никогда не бывали». Крайней формой выражения протеста старообрядцев против церковной реформы были самосожжения. Первыми на Севере России стали каргопольские, или дорские «гари» 1683-84 гг.. В верховьях Северной Двины первое массовое самосожжение произошло в Черевковской волости (в село Черевково мы заехали следующим пунктом).

Холодная церковь (второй этаж) освящена в 1775 г., во имя Воскресения Христова.

В д. Савинской, расположенной в пяти верстах от Черевковского погоста, в доме черносошного крестьянина Степана Чайкина 25 марта 1690 г. собралось 212 крестьян, решительных сторонников старой веры. В третьем часу дня, закрывшись в доме, старообрядцы подожгли избу, в которой и сгорели. В числе погибших мужчин, женщин и детей было 183 человека из Черевковской волости, 13 чел. – из Пермогорья и др.

Утверждать, что «гари» были самоцелью староверов нельзя. Как правило, самосожжения происходили тогда, когда старообрядцы оказывались в безысходной ситуации, преследуемые или окружённые воинскими командами. По свидетельству купца Пивоварова старообрядцам угрожал захват со стороны карательной экспедиции, направленной Великоустюжским воеводой: «По изветам сотских волостей тех и крестьян известно было воеводе…, что живут в лесах раскольщики; и он, воевода, посылал к ним людей для взятья тех раскольщиков в город; и они, раскольщики, учинилися ослушны… Посланные же от воеводы егда хотели взять их, они раскольщики учинилися сильны и не дались; …и те свои храмины… обволокли соломою и зажгли, и сами в них сгорели…»

Лишь вид с верхнего яруса колокольни предвещал нечто интересное. Посему деревянными лесенками, перекинутыми на скрипучие бревенчатые настилы, аккуратно взбираемся наверх.

Спустя месяц, великоустюжский воевода Селиванов снарядил в Черевково команду стрельцов с задачей изъятия хлебных запасов в хозяйствах сгоревших старообрядцев. Причём хлеб изымался не только в опустевших домах, но и у оставшихся в живых членов семей погибших. В июле того же года карательная экспедиция изъяла и домашний скот. Всего за период с 1690 по 1753 гг. в Верхнем Подвинье произошло 8 массовых самосожжений, в которых погибло 611 человек.

Вид с колокольни на обнажившийся от деревянного покрова купол Воскресенской церкви и вид, открывающийся за ним, не могут не вызвать восхищения. Уходящая вдаль равнина, виднеющаяся за кромкой леса река и купол заброшенной церкви, давно уж поросший травой, навевают неоднозначные мысли. Словно переносят тебя в другой, некий сказочный мир. И серый небосвод, плотным ковром наседающий сверху, непогода, навеваемая северными ветрами, лишь усиливают и без того эмоциональные ощущения.

В XIX веке старообрядчество беспоповского толка было представлено 4 согласиями, одно из которых — федосеевцы — проживали в Пермогорье. Пермогорская, Черевковская и прилегающие к ним др. волости были одним из основных центров старообрядчества на Русском Севере. Преследования сторонников «древлего благочестия» продолжались вплоть до 1930-х.

А где-то там, внизу на реке, двести лет назад произошла трагедия.

12 июня, 1799 года, воскресенье... В тот день в церквях служили праздничную литургию в честь Всех святых. Примерно в полдень, после окончания службы, крестьяне с детьми высыпали из церкви на высокий берег Двины. Кто-то из них сразу пошёл домой, но большинство решило отправиться на гулянье, которое испокон веку проводилось либо на лугу вблизи д. Дудоровской, либо на острове Чирском, где отдых взрослых можно было совместить с купанием детворы в безопасно мелких и прогретых солнцем озерках. Кроме того, девицы и крестьянские жёны намеревались заняться там «рванием в пищу употребляемого дикого луку»

Решил отправиться на гулянье со своей женой Аксиньей и 22-летний крестьянин д. Большая Андрон. Он был владельцем самого большого и вместительного в волости карбаса. Андрон подойдя к берегу, обнаружил там стайку ребятишек. Вслед за ними в лодку село с десяток человек. Потом ещё столько же, потом ещё. Пора было отчаливать, но постоянно подбегавшие никак не давали это сделать... Когда середина реки была уже позади, босоногие путешественники почувствовали на дне судна воду. Она стремительно прибывала, не прошло и минуты, как карбас «от ветхости отек, погруз и перевернулся...». Из 55 погибших утонуло 36 детей и подростков, 17 жён и вдов и только двое мужиков.

Ну, и как же можно было не зафотать себя любимого!

Переход старого уклада крестьянской жизни к новой капиталистической форме хозяйствования вызвал расслоение на бедняков, середняков и кулаков. Стоит отметить, что термин «кулак» — не нововведение советского времени. Так называли богатого крестьянина, использовавшего наёмную рабочую силу ещё задолго до революции. Подавляющее большинство крестьян Архангельской и Вологодской губ. оказалось в числе бедняков.

По скользким от влаги ступеням, брёвнам и настилам, хватаясь за неустойчивые перила лестниц, предстоял путь вниз. Богу слава, никто не упал. Впрочем, бывали залазы и по-страшнее и покруче.

Поэтому привычной для северных деревень была высокая смертность населения. Её количественные показатели документально отражены в метрических книгах. Однако в графе о причине смерти не найти записей: «умер от недоедания/истощения/голода». О младенцах до года священнослужители записывали: «умер от слабого рождения»; о детях до 15 лет: «умер от слабости»; об умерших от недоедания крестьянах в возрасте 50 лет: «умер от предела жизни». Причиной смерти крестьян среднего возраста часто записывали: «умер от чахотки», что в принципе являлось отображением действительности.

Воскресенская церковь представляет собой широко распространённый в этих местах тип устюжского барочного храма "кораблём".

Тем не менее, численность крестьянского населения не сокращалась, а росла. Но рост населения при практически неизменной площади обрабатываемой земли только осложнял положение. Каждый год всё большее число крестьян отправлялось в города, пополняя собой пролетариат, условия работы и жизни которого не могли не вызвать массовых забастовок и стачек, которые в обстановке всеобщего недовольства властями, вызванного поражением в Русско-японской войне, переросли в вооружённые выступления. Так началась первая революция 1905-1907 годов. На Севере революционные выступления были слабее, но они всё же были. Тюремному заключению подверглись сотни крестьян по статьям: «Сопротивление властям» и «Оскорбление властей»

На мой взгляд, изящно церковь смотрится лишь со стороны апсид (двух этажей). В остальном, как можно было видеть по предыдущим фото, это несоразмерное, не симметричное нагромождение разноплановых объёмов.

В нач. XX века около 80% фигурантов дел об оскорблении императора и членов его семьи были простыми крестьянами. Например, в 1911 г. из 1203 обвинённых чел. 1167 подверглись аресту. В глазах сельских жителей образ Николая II всё чаще становился объектом критики. Среди хранящихся в областном архиве документов Архангельского губерн. жандармского управления часто встречаются доношения штатных и добровольных осведомителей. Приведу наиболее забавные выписки: «крестьянин Яков Дровнин произнес: "Х.. забью служить царю"»; «...группа крестьян вела разговоры, что им тяжко живётся, что они обездолены. При этом были произнесено, что Государь "ничего не делает, пьянствует, блядует и тратит по миллиону в день»; «крестьянин Николай Тарутин, 21 года, кричал: "Долой самодержавие! Долой царя Кольку-дурака, е... я государя!"»; «на ограде Красноборской церкви был обнаружен наклеенным листок: "Ай да царь, чычала, сидит на троне Николай государь черносотеннец со своим правительством, сидит на шее бедноты, сосет народную кровь, водкой торгует...»

В нескольких десятках метров от Воскресенского каменного храма стоит деревянная Георгиевская церковь.

Чётко вырисовываясь на фоне неба, на крутом левом берегу Северной Двины стоит церковь вмч. Георгия Победоносца.

Темно, архитектурные формы не разглядеть.

Храм представляет собой деревянную церковь на подклете, состоящую из двух разновеликих четвериков и сложного завершения. К нижнему четверику прирублены с востока алтарь, а с запада притвор с высоким крыльцом. Верхний небольшой высоты крестообразный в плане сруб, несет на себе чрезвычайно любопытный «третий ярус», на котором поставлена крещатая бочка, увенчанная тремя луковичными главками. Это единственный случай сочетания крещатого, увенчанного бочками, верха с трёхглавием на Русском Севере. Схожий, но более упрощённый вид, имели ещё четыре храма в округе (Сольвычегодский уезд). Условно их можно было отнести к Верхне-Тоемской школе архитектуры.

В 1988 г. была произведена последняя реставрация.

А вот в чём состоит изюминка отчёта. Везде описание Георгиевского храма даётся одинаковым: построен в 1665 году, в 1873 (75) г. по указу Синода «для предохранения от сырости» обшит тёсом. Крыльцо пристроено во 2-й пол. XIX века. И якобы до обшивки все столетия церковь стояла в первозданном виде. Как выглядела церковь без тёса акварельным рисунком представил И.Э. Грабарь. Предварительные наброски сделаны им в Пермогорье, где выдающийся художник и искусствовед останавливался во время путешествия по Северной Двине в августе-сентябре 1902 года.

И.Э. Грабарь "История русского искусства". 1910 г.

Но вот незадача! В «Церковно-историческом и статистическом описании церквей Сольвычегодского уезда Вологодской епархии» за 1854 г. сохранились сл. сведения об этом храме: «По Пермогорской Воскресенской церкви: деревянная холодная церковь построена 1665 г., а освящена 1666 года. Вид оной шатровый, о трёх главах на церкви. Внутри оной два придела отделенные один от другого переборкой. По правую сторону придел во имя великомученика Георгия, а по левую святых мученик Флора и Лавра. Иконостас самый простый о двух ставах, а все иконы в оной древние, писанные к освящению сего храма - к 1666-му году, но кем именно неизвестно»

Открытка "Общины св. Евгении" — благотворительное общество в РИ, созданное Комитетом попечения о сестрах милосердия Красного креста.

Первоначально Воскресенской называлась нынешняя деревянная церковь, а Георгиевской её стали называть по одному из приделов. Скорее всего, произошло это после возведения каменного храма. Но речь не о том. В описании чётко сказано, что храм имел шатровый верх. Только значения этому никто не придал. Грабарь, видимо, не имел возможности ознакомится с данными сведениями. Да и всё это можно списать на описку. Посему укоренилось мнение, что церковь таковой была изначально, до момента обшивки. Однако, достаточно изучить материал по исследованию Русского Севера в советский период. А экспедиции по выявлению памятников зодчества начались уже в 1936 г. В 1960-70-е группой учёных, архитекторов-реставраторов Б.П. Зайцевым, И.Б. Пуришевым под руководством А.В. Ополовникова был обследован сей храм, сделаны замеры и сл. выводы:

Подлинный, изначальный облик храма 1665 года нам неизвестен.

«Строго говоря, в архитектуре памятника нетрудно заметить явственно проступающие черты упадка народного зодчества. Если от величественных образов шатровых церквей в Северодвинском поречье веет торжественной силой, то в образе Пермогорской церкви, напротив, улавливается налёт суетного обмирщения, заботящегося более о своём внешнем облике, нежели о внутренней духовной сути. Это и немудрено, т.к. церковь с момента своего рождения была коренным образом перестроена. Следы первоначального завершения её четверика сохранились внутри второго яруса»

Когда реставратор снимает с иконы позднейшие записи, искажения и грязь, он возвращает нам краски. В деревянной архитектуре красками были брёвна, а кистью топор. Брёвна дают тень, на них по-иному ложится свет, они придают стенам выпуклость, объём, массу. Обшитые тёсом древние храмы и колокольни, с точки зрения деревянной архитектуры, является упадком, эклектикой.